Подобный блок, представленный несколькими десятками крупных этнокультурных объединений, уже давно находился в роле нашего зрения. Речь идет о Циркумпонтийском регионе, который охватывал огромную территорию: от Карпат до Кавказа, от Южного Урала до Адриатики, Персидского залива и Восточного Средиземноморья; Черное море (в древности — Понт Эвксинский) находилось почти посредине этого региона. Для него была характерна сложная система тесно взаимосвязанных горно-металлургических и металлообрабатывающих центров. Их мастера владели достаточно обширными познаниями в области свойств металла и способах его обработки (в основном меди и ее различных сплавов, а также золота и серебра). Металл, выплавлявшийся в богатых ресурсами горно-металлургических центрах, разносился по торгово-обменным путям на тысячи километров в безрудные зоны. Так огромная масса металла из кавказских, малоазийских и балкано-карпатских центров попала в степные и лесостепные районы Восточной Европы. Именно металл стал основным и наиболее показательным индикатором дальних торговых связей в важнейших регионах Евразийского континента.

Древнейшие признаки знакомства человека с металлом датируются весьма отдаленным от нас временем. Первые и тогда еще очень нехитрые медные поделки появляются около 10 тыс. лет назад на востоке Малой Азии, на Анатолийском нагорье. Но не из Анатолии с ее древнейшим металлом последовали основные импульсы развития горно-металлургического дела в Старом Свете. Заря истинной эры металлов вспыхнула на три-четыре тысячи лет позднее, и произошло это на севере Балканского п-ова и в Карпатском бассейне. Именно там свершилась подлинная технологическая революция, с которой было связано формирование необычайно яркой Балкано-Карпатской металлургической провинции, целиком относившейся к медному веку. Здесь не только отливались медные орудия и оружие весьма совершенных форм — местные мастера выделывали громадное количество золотых украшений, безусловно древнейших в мире. Существовала эта провинция недолго; какие-то катастрофические события буквально взорвали ее изнутри. Ее руины поглотила возникшая позднее — гигантская по территориальному охвату и хронологической протяженности — Циркумпонтийская металлургическая провинция, с которой связаны ранний и средний периоды бронзового века.

Отметим одно наиболее существенное обстоятельство, которое придает Циркумпонтийской провинции с ее радиоуглеродной шкалой особое значение: в южных ее районах были сосредоточены те знаменитые памятники раннего и среднего периодов бронзового века, для которых уже имелись даты, реконструированные по письменным источникам: Шумер, Аккад, Вавилония и т.д.

Самый широкий общий хронологический диапазон у памятников медного века: приблизительно от 6100 до 3000 (2800) гг. до н.э. При введении 68%-й степени вероятности диапазон резко сужается до интервала в 5200 (5000) — 4000 (3900) гг. до н.э. Широту общего хронологического интервала и его резкое сужение при соответствующей обработке можно объяснить двумя обстоятельствами: привлекались материалы из Малой Азии, где памятники с металлом могут датироваться очень ранним временем; более двух третей датировок медного века связано с материалами из Балкано-Карпатья, где металл хотя и появился существенно позднее, зато весь комплекс горно-металлургического производства оказался несравненно более мощным.

За веком меди следовал ранний бронзовый век, с которым связано формирование Циркумпонтийской металлургической провинции. В согласии с относительной хронологией определяется и общий диапазон радиоуглеродных датировок: от 4000 (3800) до 1900 (1700) гг. до н.э. Опять-таки 68%-й уровень вероятности этой совокупности датировок сужает рамки диапазона до 3500 (3300) — 2500 (2400) гг. до н.э.

Ранний бронзовый век сменяется средним бронзовым; материалы по-прежнему связаны с памятниками Циркумпонтийской металлургической провинции. Видимо, реальный диапазон имеющихся датировок среднебронзового века должен располагаться в пределах 2900 (2800) и 1900 (1700) гг. до н.э.

Наконец, сравнительно немногочисленная совокупность материалов позднебронзового века соотносится с памятниками, существовавшими уже после распада Циркумпонтиискои провинции. Общий диапазон датировок колеблется от 2400 (2300) и вплоть до 900-х годов до н.э. Однако наиболее реальный хронологический период для этой серии — от 1900 (1800) вплоть до 1000 (900) гг. до н.э. Здесь уже требуются комментарии. Так, не может не броситься в глаза определенное повторение в ритмике датировок: на каждый из периодов приходится около тысячи лет; это относится по крайней мере ко всем трем фазам бронзового века. Медный век явно шире по своему хронологическому диапазону; однако в отличие от бронзового мы пока лишены возможности подразделить его на последовательные фазы.

Далее возникает целый ряд вопросов. Остановимся хотя бы на важнейших. Как, например, понять, что между хронологическими шкалами медного и раннебронзового веков существовал "провал" примерно в пять столетий — между 4000 (3900) и 3500 (3300) гг. до н.э.? С другой стороны, мы фиксируем явление как бы обратного порядка: почему происходит "наложение" друг на друга датировок раннего и среднего периодов бронзового века тоже на протяжении пяти столетий — с 2900 (2800) по 2500 (2400) гг. до н.э.?

Объяснения (к сожалению, пока гипотетические) могут быть получены исходя из характера исторических процессов, происходивших в эпоху раннего металла. К примеру, исчезновение ярких культур, втянутых в систему Балкано-Карпатской металлургической провинции медного века, представляло собой реальную катастрофу: этнокультурная картина плавного и относительно спокойного развития на значительном пространстве сменилась трагическим, взрывоподобным ее распадом. Этот процесс, вероятно, был похож на эпоху великого переселения народов середины I тысячелетия н.э.: тогда их "броуново движение", длившееся около пяти столетий, охватило огромные области Евразии, и покинувшие места своего постоянного обитания народы почти не оставили после себя памятников стабильного существования. Но именно такие памятники особенно ценны для археологии, ибо дают наиболее надежные материалы для датировок, включая радиоуглеродные.

Культуры Балкано-Карпатья распались, и, на удивление, от их блеска мало что было воспринято в следующую эпоху. Контраст между сообществами ранней бронзы и сообществами, которые им предшествовали, но к тому времени уже сгинули, весьма впечатляет. Облик культур, пришедших на смену исчезнувшим, был совершенно иным; несходными оказались и основные их технологии производств.

А как объяснить другой, противоположный по характеру феномен — наложение друг на друга шкал раннего и среднего периодов бронзового века? Культуры IV и III тысячелетий до н.э. плавно развиваются в рамках единой системы Циркумпонтиискои провинции. Процессы эти непрерывны и тесно взаимосвязаны на огромных пространствах. Археологические памятники сравнительно похожи; их трудно отличить друг от друга, из-за чего возникает путаница в относительной датировке и разнесении их по фазам внутри бронзового века. Эта неопределенность сильно отражается на хронологических построениях, приводит к размытости границ между обеими шкалами внутри единой системы.

Этим же, кстати, объясняется в основном и частичное взаимное наложение шкал среднего и позднего периодов бронзового века. Распад Циркумпонтийской провинции не носил столь внезапного катастрофического характера, как в случае с более ранней Балкано-Карпатской системой. Но, в отличие от последней, отчетливые следы ее воздействия ощутимы в культурах позднего бронзового века почти на всех территориях. Видимо, поэтому и здесь возникла неопределенность при отнесении материалов того или иного поселения или погребения к соответствующей эпохе.

И, наконец, последнее: о соотношении между радиоуглеродными и письменными системами дат. Целый ряд весьма ярких материалов из Месопотамии уже давно датирован в традиционной археологической манере на базе письменных источников. К ним относятся великолепные "золотые" комплексы из знаменитого Царского некрополя Ура и другие, в основном синхронные им. Большинство "традиционных" исследователей датирует их средними столетиями III тысячелетия до н.э. (т.е. около XXVI—XXV вв.) Серии радиоуглеродных калиброванных дат говорят, что их следует отнести на 2—4 столетия раньше, т.е. к XXIX-XXVII вв. до н.э. К последним определениям примыкают большие серии датировок органики из слоев легендарной Трои, в которых более 100 лет назад Г. Шлиманом были найдены всемирно известные и богатейшие золотые сокровища (Шлиман их считал золотом царя Приама). Все даты этих "золотых" троянских слоев также колеблются по преимуществу в пределах первой половины III тысячелетия до н.э. Мы ограничимся здесь лишь этими примерами. Добавим только, что после того, как корректировка дат с помощью калибровочных кривых вошла в практику археологических исследований, когда стали применяться не единичные даты, а их большие серии, отчетливо проявилась необходимость в целом заметно удревнить все основные периоды эпохи раннего металла в Старом Свете.