Фенотип и  генотип

Предтечей наступающей эры синтеза дарвинизма и менделевской генетики был датский исследователь В. Иоганнсен. Заслуги его перед генетикой огромны (кстати, он первый произнес слово «ген»). Как и Мендель, Иоганнсен не был ученым-профессионалом. В начале сво­ей научной «карьеры» он был учеником аптекаря в датском городе Эльсиноре — городе Гамлета.

Иоганнсен изучал обыкновенную фасоль. Как правило, фа­соль — строгий самоопылитель, поэтому от одной особи можно в больших количествах получить генетически однородное потомство — так называемую чистую линию. Иоганнсен вывел девятнадцать чис­тых линий фасоли, отличавшихся весом семян, и начал с ними экспе­риментировать.

Вес семян в каждой линии колебался вокруг некоторой    средней величины, причем частота встречаемости разных вариантов описыва­лась колоколообразной кривой — так называемой кривой Гаусса, или просто гауссианой. Иоганнсен вел отбор в пределах каждой линии на увеличение или уменьшение веса фасолин: его зани­мал вопрос — сместится ли в результате отбора среднее значение признака? Казалось бы, на этот вопрос сразу следовало дать поло­жительный ответ: ведь земледельцы и животноводы испокон веков так делали, оставляя на племя наиболее пенные экземпляры, и почти всегда добивались успешных результатов. Достаточно сопоставить, например, вес и сахаристость корня дикой и домашней сахарной свек­лы или яйценоскость банковской куры и домашних леггорнов. Одна­ко в науке не все очевидное достоверно. Отбор в пределах чистой ли­нии сказался бессильным, вес семени по наследству не передавался. Если же вести отбор в свободно скрещивающейся популяции, проис­ходит «...больший или меньший сдвиг — в направлении отбора — того среднего признака, вокруг которого, флуктуируя, варьируют соот­ветствующие индивиды» (Иоганнсен). Вывод этот был чрезвычайна важен и полностью соответствовал дарвиновским представлениям о том, что отбор имеет дело с уже возникшей в популяции разнокачественностью особей. Все фасолины чистой линии были генетически од­нородны, так что отбирать было не из чего.

Но ведь по размеру и весу они были различными? Значит, генети­ческая однородность, «чистота крови», и внешняя разнородность мирно уживаются в одной чистой линии? Здесь мы переходим к важ­нейшему для современной биологии делению организма на генотип и фенотип.